внутреннюю борьбу?
– Нет, Пэдкинс. Не обречены. Ведь что, по сути, сделал Шуша Брандабуди? Он просто понял законы жизни. А законы жизни (я здесь подчеркну – не законы физики или химии, а законы жизни, это разное) одинаковы на любой планете и действуют для всей вселенной. И постичь их способен каждый. А самый главный закон жизни звучит примерно так: «Жизнь нам дана не для того, чтобы отыскать какой-то предустановленный смысл жизни, она нам дана для того, чтобы создать собственный смысл». И в этом смысле – любой человек рождается со способностью быть лидером, ведь быть лидером не означает быть лучше других, быть лидером означает быть в гармонии с другими. Так что я даже не сомневаюсь, что на любой другой планете, где развиваются сложные формы жизни, рано или поздно обязательно родится такой лидер. И на этой же нами воображаемой Земле, вероятно, когда-то уже существовал или ещё только будет существовать такой лидер, которого звали или будут звать, разумеется, по-другому, допустим, чтобы не заморачиваться – Будда.
– Будда… – с полным погружением в глубину этого слова повторил Пэдкинс.
– Да. И этот Будда говорил или будет говорить на совершенно непонятном нам с вами языке. И может быть даже такое, что физико-химические особенности планеты, той Земли, на которой он жил или будет жить, кардинально отличаются от наших условий жизни. Может, вокруг Земли не вращается три Луны, как вокруг нашей планеты. Сила гравитации, атмосферное давление – всё отличается да такой степени, что и сами высшие формы жизни на этой планете выглядят по-другому. Например, у людей, возможно, там нет четырёх рук, как у нас, а всего лишь две руки…
– Ах-ха-ха!
– Чего вы смеётесь, Пэдкинс?
– Простите, сэр! Я просто невольно попытался представить вас, как вы двумя руками управляетесь со своим пирожковым хозяйством!
– Ах-ха-ха! – засмеялся в ответ мистер Шайн. – Да. Это действительно смешно.
Потом мистер Шайн сделал очередной глоток чая и сказал:
– Так вот, независимо от того, какие условия жизни на этой планете, эти условия доступны для понимания. Для этого Будде не нужно обращаться к какой-либо религии, к какому-либо учению, а достаточно лишь просто уметь слушать саму жизнь.
– Да-а-а… сэр, это мудро, – согласился Пэдкинс.
И они ещё несколько минут просидели молча, глядя на ночное небо, как будто пытаясь рассмотреть в нём звезду по имени Солнце.
Потом Пэдкинс встал, поблагодарил мистера Шайна за ужин и отправился к дому.
Мистер Шайн начал бережно и умиротворенно собирать все инструменты.
– Дедуфка!
– Ох, Майкл! – мистер Шайн испуганно обернулся. – Радость моя, ты всегда появляешься так незаметно! Что, уже восемь часов?
– Да, дедуфка. Пойдём домой.
– Да, конечно, пойдём. – Мистер Шайн собрал тележку, снял с неё зонтик. Зонтик он вручил внуку, а сам покатил тележку. И они медленно пошли домой.
– Дедуфка, а, дедуфка! – вдруг заговорил мальчик.
– Что, мой хороший?
– А когда ты мне доверишь делать что-то ещё, кроме того, чтобы нести зонтик?
– А тебе что, уже не нравится носить зонтик?
– Нравится, дедуфка, очень нравится. Но я, может быть, ещё хотел месить тесто, как это делают Рэмми и Джайна. Но они смеются, говорят, что я ещё маленький, что я ещё не готов.
– Нет, мой хороший, если ты задаёшь такие вопросы, значит, ты уже готов…
И они шли дальше, продолжая разговаривать. О чём? – было уже не слышно ни читателю, ни автору. Они шли, разговаривали, старик с тележкой и мальчик с зонтиком на плече, удаляясь в сторону горизонта, над которым в чёрном небе сияли три луны, переливаясь всеми шестьюдесятью семью цветами космической радуги.
Эпиграф
Древняя притча
В пустыне на бархане сидят два суслика и разговаривают на своём языке, непонятном для человека.
Вдруг из-за бархана медленно выходит караван верблюдов. На первом верблюде сидит человек.
Один из сусликов, который впервые видит человека, спрашивает друга:
– Это кто такой?
– Человек.
– А почему он едет на верблюде?
– Потому что он провозгласил себя царём мира.
– И что это ему дало?
– Теперь он живёт в постоянном страхе лишиться этого звания…
1
– Итак, дети! – объявила Милана Владимировна, учительница по рисованию. – Сегодня будем рисовать наши семьи! Вы можете рисовать ваших мам, пап, бабушек, дедушек, братьев, сестёр… И даже собачек и кошек…
– А попугайчиков можно, Милана Владимировна? – спросила Света Пилипенкова.
– Да, конечно! И попугайчиков. И хомячков. Вот только… – она обратилась в сторону сидящего в одиночестве на последней парте мальчика, – никаких людей-слонов! – и класс взорвался весёлым смехом.
Пока дети рисовали, Милана Владимировна прохаживалась по рядам, заглядывая в их альбомы.
– Это кто, Григорьев, твой дедушка? – спросила она Сашу Григорьева.
– Нет, – смущенно ответил Григорьев, – это мой брат. Он ногу сломал, поэтому ходит с палкой.
– А-а-а! – поняла учительница. – Ну, молодец, молодец! Продолжай, – и погладила его по голове. Потом подошла к Вере Снигирёвой:
– Верочка, у вас дома что действительно так много собак?
– Нет, Милана Владимировна. Но мне бы так хотелось. Я же могу рисовать так, как бы мне хотелось?
– Да, конечно, Верочка! – и также погладила её по голове.
Потом она подошла к последней парте, где сидел Максим Степанов, и заглянула в его рисунок.
– Степанов! – испуганным шёпотом сказала учительница. – Это кто?! – и ткнула пальцем в рисунок.
– Это… моя семья… – тихо ответил мальчик, – Это, вот, мама, это папа, это Танюша, сестра, это я…
– Но почему у вас у всех слоновьи головы?!
Мальчик пожал плечами. А одноклассники тихо захихикали, перешёптываясь.
Учительница наклонилась ещё ниже и спросила Степанова:
– Вы на уроках природоведения уже проходили слонов?
– Да, – ответил Максим.
– И разве они похожи на людей?
– Нет, Милана Владимировна.
– Ну тогда почему… – она постучала пальцем по рисунку, – так?!
– Мне так снится… – стыдливо сказал Максим, и в классе снова засмеялись.
– Тихо, дети! – повелела учительница классу и, уже обратившись к Степанову: – Ну хорошо, Степанов, тебе так снится… Оставим этот вопрос для другого места… А это, – она взяла рисунок, – я пока оставлю у себя…
2
На родительском собрании, случившемся через неделю после описанного выше случая, речь держала классная руководительница 3-го «Ж», нам уже известная Милана Владимировна:
– Дорогие родители! Наша с вами общая задача воспитать полноценных членов общества, способных успешно социализироваться как со сверстниками, так и со взрослыми. Как вы знаете, наша школа является одной из самых лучших в городе, и заверяю вас: весь педагогический коллектив сделает всё, чтобы дети получали все самые современные знания. Но и от вас, дорогие родители, зависит многое! Мы с вами должны действовать сообща. Ведь именно сейчас, не в старших классах, не в институтах, мы закладываем в детей основы того, что потом мы назовем характером и личностью…
Кто-то из родителей вполголоса произнёс:
– А она точно училка по рисованию?.. – что вызвало смешки от других родителей.
Но Милана Владимировна, не обратив на это внимания, продолжала:
– Именно сейчас мы должны обращать особое внимание на любые отклонения от поведенческих норм, как формальных, так и нравственных. Ведь если не успеть вовремя отреагировать на такие сигналы, в ребёнке могут сформироваться социопатические наклонности, которые усложнят его путь к успеху…
После окончания собрания Милана Владимировна попросила родителей Степанова задержаться для приватной беседы. И пригласила в этой беседе поучаствовать школьного психолога, Роберта Николаевича.
– Валентина Ивановна, Сергей Петрович, – начала она, – вот знакомьтесь, это Роберт Николаевич, наш школьный психолог.
– Психолог?! – испуганно спросила мама Максима и переглянулась с мужем.
– О, нет-нет! – поспешила успокоить их учительница. – Серьёзных поводов для беспокойства нет, просто Роберт Николаевич задаст вам несколько вопросов.
– По-о-ожалуйста… – тревожно
